США считаются основным союзником Израиля, — вплоть до того, что в исламском мире о еврейском государстве иногда говорят как об американском военном форпосте. В реальности их отношения намного сложнее. Так, в 1973 году, когда Израиль стоял на краю гибели из-за арабского вторжения, США наотрез отказались направить ему военную помощь в надежде обескровить евреев. Чтобы изменить эту политику, Израилю пришлось прибегнуть к последнему средству: привести в готовность ядерное оружие и нацелить его на Дамаск и Каир.
Фатальная гордыня
В начале 1970-х годов израильская армия, как и вся страна, пребывала в эйфории. У всех была свежа память о Шестидневной войне, в ходе которой ЦАХАЛ меньше чем за неделю разгромил коалицию Египта, Иордании и Сирии, хотя советские аналитики предсказывали обратный исход. Тот разгром по характеру можно сравнить с битвой при Каннах, при Аустерлице или под Полтавой, — проигравшим физически ничем было продолжать сопротивление. Арабы, которые до войны кичливо сравнивали свою коалицию с монгольской ордой, которая сметет евреев в море, теперь не находили себе места от унижения и мечтали хоть как-то отыграться.
В Израиле настроения были противоположными. Хоть СССР и быстро поставил Египту и Сирии новую технику, в генштабе ЦАХАЛ считали, что урок 67-го года надолго отучит их врагов смотреть в сторону Тель-Авива. Более того в Шестидневную войну Израиль захватил Синайский полуостров, Западный берег реки Иордан (ныне — Палестинская автономия) и Голанские высоты на юго-западе Сирии, которые служили надежным буфером.
В связи с этим осенью 1973 года израильское правительство во главе с премьер-министром Голдой Меир и министром обороны Моше Даяном отказывалось верить в сирийские и египетские военные приготовления, несмотря на многочисленные донесения разведки. Поэтому когда арабы начали наступление, они без труда преодолели первую линию обороны и нанесли Израилю большие потери. И если прорваться через Синай Египту было сложно из-за большого расстояния, то сирийцы, разгромив защитников на Голанских высотах, сразу могли вывести механизированные войска к Хайфе и Тель-Авиву.
По итогу 8 октября Моше Даян получил доклад: на Голанские высоты вышли 300 новых сирийских танков, останавливать их нечем, потери в войсках — критические.
Особенно критичной была потеря военной техники: если людские ресурсы пополнялись за счет мобилизации, то крупных складов военной техники в Израиле не было. Узнав об этом и проанализировав ситуацию, министр обороны стал повторять в разговорах с военным и политическим руководством странную фразу: «Третий Храм может пасть». Третий Храм — это метафорическое обозначение государства Израиль, но слова Даяна означали не просто, что «все очень плохо». Эта фраза была зашифрованным призывом использовать последнее средство — ядерное оружие.
Вариант Самсона
Первые атомные бомбы израильские специалисты собрали во второй половине 1960-х годов. Подоплека этого была очевидной, — страна со всех сторон окружена врагами, которые прямым текстом обещают ее уничтожить и вырезать всех жителей, при этом получая масштабную военную помощь из СССР. Западная военная помощь для еврейского государства, напротив, была ограниченной.
Особенную ярость вызывал куратор ближневосточной политики при администрации Никсона Генри Киссинджер. Он, несмотря на еврейское происхождение, не хотел, чтобы Израиль громил арабов и заявлял об этом открыто и до войны. По его плану, Израиль должен был выстоять в войне, но понести большие потери и выиграть с большим трудом. Это бы позволило арабам вернуть часть потерянных территорий и гордость, что открыло бы дорогу к мирным переговорам и сдаче Израилем завоеванных территорий. За пару дней до начала войны Судного дня он запретил израильтянам наносить превентивный удар по образцу 1967 года, сказав, что если еврейское государство опять развяжет войну первым, то не получит из США даже гвоздя.
Имея столь преданных союзников, в ночь на 9 октября Голда Меир собрала военно-политическое руководство на секретную встречу. О ней не осталось официальных отчетов, а участники ничего не записали о ней в дневниках.
Тем не менее, американский журналист Сеймур Херш в книге The Samson Option сумел восстановить, что же там произошло, основываясь на множестве интервью с израильскими политиками и военными.
Одним словом атмосферу того совещания можно описать как «паника». Меир, любившая свой извечный образ уверенной и хозяйственной «еврейской мамы», закуривала одну сигарету за другой, с ужасом слушая доклад министра обороны. Даян тоже не был похож на себя: самоуверенный храбрец и обладатель притягательной для женщин харизмы, теперь он с дрожащими руками рассказывал о скором неминуемом коллапсе и рисовал обстановку в чернейшем свете. Спокойнее всех выступили представители ядерной отрасли, которые рутинно доложили о нюансах применения атомного оружия, будущих разрушениях и возможных последствиях.
На совещании было принято решение: привести в боевую готовность пусковые установки ракет с ядерными боеголовками, а также подвесить атомные бомбы к восьми специально промаркированным самолетам F-4 «Фантом» и поставить их на круглосуточное дежурство.
Целями номер один были египетский генштаб в Каире и сирийский в Дамаске, — разумеется, вместе с городами вокруг. Что бомбить после этого было не столь очевидно, — под удар могли попасть скопления наступающих войск, тыловые базы или объекты инфраструктуры. Впрочем, это было не так важно. Сам факт применения ядерного оружия перевел бы конфликт в другую плоскость, в которой бы перестали действовать старые прогнозы и законы.
У решения подготовить ядерное оружие, помимо военного, было два других назначения. Во-первых, израильтяне надеялись, что об этом узнает советская разведка, передаст информацию арабской коалиции и та испугается. Во-вторых, испугаться должны были и американцы. В их случае страх должен был заставить прекратить играть в геополитические шахматы и «ближневосточную политику». Израильтяне хотели вынудить их начать помогать союзнику, — иначе бы с последствиями столкнулся весь мир. В Израиле об использовании ядерного оружия часто упоминают как о «варианте Самсона»: в память о библейском герое, который в безысходной ситуации обрушил на себя языческий храм Дагона, похоронив врагов с собой.
Помощь из-за океана
План удался. Уже утром 9 октября израильская радиотехническая разведка перехватила сообщения, из которых следовало, что Советский Союз предупредил о ядерной угрозе как арабских союзников, так и американских «партнеров». Информации о том, как на это отреагировали в Каире и Дамаске практически нет. По израильскому плану, СССР должен был надавить на коалицию и заставить отказаться от дальнейшего наступления. Однако этого не произошло, — ни сирийцы, ни египтяне сдаваться не собирались.
Зато воздействовать на американцев оказалось намного проще. 9 октября государственный секретарь Киссинджер провел встречу в Вашингтоне с израильским послом Симхой Диницем. Диниц попросил всех помощников удалиться, оставшись с американскими визави один на один.
Неясно, какие выражения использовал посол, но ему удалось меньше чем за час заставить знаменитого упорством Киссинджера сменить позицию.
Выйдя со встречи, тот сразу же превратился в горячего (по воспоминаниям коллег — истеричного) сторонника немедленной полномасштабной военной помощи Израилю, — хотя до разговора считал это неуместным и больше рассуждал о мирных переговорах.
По мнению журналиста Херша, такую смену политики могла вызвать только озвученная Диницем прямая угроза: куда, когда и сколько Израиль сбросит атомных бомб.
Сразу после этого помощь из США потекла рекой. Танки и снаряды возили транспортными самолетами, которые пролетали в Израиль, несмотря на воздушные бои в паре сотен километров. С истребителями было еще проще: «Фантомы» и «Скайхоки» ВВС США садились на израильских базах и американских летчиков сменяли израильские, после чего самолеты шли в бой даже без перекраски. Между Израилем и США заработал полноценный воздушный мост, — шесть рейсов гигантских самолетов С-5 и 17 более легких C-141 в день.
Благодаря поступившей помощи Израилю удалось остановить наступление сирийской армии и начать контрнаступление на Синайском полуострове.
Война вновь закончилась разгромом арабской коалиции: израильская бронетехника остановилась в 30 км от Дамаска и в 100 км от Каира, причем на Синае удалось окружить целую египетскую армию (она выступила в роли заложника для начала переговоров о перемирии).
После этой войны Израиль окончательно помирился с Египтом и вернул ему захваченный Синай. В этом едва ли была заслуга госсекретаря Киссинджера — президент Египта Анвар Садат еще до войны отказался от планов по уничтожению Израиля и стал искать пути завершения конфликта. Мира между Сирией и Израилем же нет до сих пор. План Киссинджера удался лишь в одном — обескровить Израиль. В той войне страна потеряла 2,8 тыс. человек убитыми, при том, что ее население было меньше, чем в одном городе Ленинграде.
Об этой истории стараются лишний раз не вспоминать в обеих странах: еврейское государство не хочет ассоциироваться с ядерным шантажом, а американские власти — напоминать о том, чем может обернуться союз с США.
Подробнее о том, как Израилю удалось разбить войска арабской коалиции после поступления помощи — в материале «Газеты.Ru».